Мой путь к Богу и в Церковь
Свидетельство
«Христианин, как неваляшка…»
Лет с шести меня волновали вопросы о смерти, о бесконечности, о происхождении человека и мира, но ответы, которые я получала от родителей, не удовлетворяли. То, что человек произошел от обезьяны, озадачило и породило массу новых вопросов, а слова моей любимой бабушки о том, что все умрут, но со мной это произойдет очень нескоро, поселили в моей душе не успокоение, а страх. Мои родители не были ярыми атеистами и не осуждали верующих людей, но сами в Бога не верили, а церковь представляла для них интерес как исторический и архитектурный памятник.
Как-то раз мы с мамой были в небольшом городке на экскурсии и зашли в церковь. Мне было таинственно и страшно, я держала маму за руку. Не успели мы оглядеться, как какая-то старуха, злобно прошипев что-то непонятное, разъединила наши руки. Я испугалась. С тех пор я много раз заходила в православные храмы, но всегда чувствовала себя там неуверенно, боясь нарушить какие-то местные правила.
Годам к восьми-девяти под влиянием школьной пропаганды безбожия я стала атеисткой, помню, как я убеждала верующую старушку-лифтершу в том, что Бога нет. У меня был веский аргумент — космонавты летали и не видели. Старушка почему-то не соглашалась и только тихо улыбалась. Но к старшим классам школы атеизм растворился, и один раз я даже молилась. К молитве меня подтолкнул страх за родителей, которые возвращались из отпуска на самолете. Я стояла на коленях перед репродукцией «Мадонны Литта» и умоляла Бога оставить моих родителей в живых. Когда они вернулись, я была уверена, что это моя молитва спасла их.
В семнадцать лет я надела на себя крест, хотя и была некрещеной, и не отрываясь прочитала книгу Екклесиаста. Не помню, кто и почему посоветовал мне прочитать именно эту книгу, но мне она очень понравилась. Слова о суете, тщетности нашли отклик в душе, но эти слова я восприняла как увлекательное философствование о бессмысленности жизни. Ничего другого я, к сожалению, не увидела, и Библию больше не открывала.
Школа закончилась, и я вышла во взрослую жизнь, полную соблазнов. Заложенные во мне семьей нравственные основы не были прочными, может быть, потому, что они не зиждились на страхе Божьем и на Божьих заповедях. Мне понравилась больше другая «заповедь»: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». А хотелось попробовать в этой жизни как можно больше, хотелось свободы. Эту свободу давал алкоголь. Еще важнее, что в алкоголь можно было спрятаться от неуверенности в себе, страха перед людьми; от детских вопросов, на которые так и не нашлись ответы, и от мучительного вопроса о смысле жизни.
Мне кажется, что тогда и начался мой путь от Бога. Несмотря на то, что в 20 лет я крестилась, это никак не изменило мою жизнь, поскольку ни покаяния, ни веры не было. Была иллюзия, что вдруг чудесным образом и без всяких усилий с моей стороны все изменится, и мне станет спокойно и хорошо. («Вы говорите, что ваш Бог всесилен, — ну, ну, посмотрим…»).
Я вышла замуж, родила дочь, на какое-то время заботы о дочери и любовь к ней осветили мою жизнь. Но тем не менее, зависимость от алкоголя росла. Он стал для меня необходимым лекарством, обезболивающим средством — не чувствовать разочарование, бессмысленность, вину. «Свобода» обернулась рабством.
Летом 1996 года я сидела одна перед очередной бутылкой и ненавидела ее — я не хотела пить, но не могла не пить, я бессмысленно твердила: «Господи, что же мне делать, что со мной будет? Неужели я погибну?» Это не был осмысленный призыв к Богу, потому что я не верила ни в Него, ни в Его помощь. Это был голос отчаяния и бессилия. И Господь откликнулся. Теперь я знаю, что самую тяжелую, безнадежную ситуацию Бог может повернуть неожиданным образом нам во благо. Я знаю, что Он всегда был рядом со мной и терпеливо ждал, когда я перестану упираться и признаюсь: «Все, Господи, я не могу сама. Сама я бессильна». Только признанием своего бессилия я открываю дорогу Его помощи. В то лето Господь послал мне сообщество АА (Анонимные алкоголики), и я начала выздоравливать по программе «Двенадцать шагов». Это программа духовного развития, имеющая христианские корни. Люди, которых привела в Программу общая беда, делятся друг с другом своим опытом и работают над своим духовным ростом.
Вскоре я попала в амбулаторную христианскую программу для химически зависимых людей, где мы еще более углубленно работаем по «Двенадцати шагам». Третий шаг нашей Программы звучит так: «Мы приняли решение препоручить и нашу волю, и нашу жизнь Богу». Несмотря на то, что у меня не оставалось сомнений в существовании Бога, этот шаг давался мне с трудом. Мне и по сю пору часто хочется самой управлять своей жизнью, да и жизнью моих близких тоже. При этом я продолжаю набивать шишки. А ведь знаю, — надо опустить руки и сказать: «Господи, прости меня и помоги, и пусть будет Твоя воля, а не моя».
Я начала все больше общаться с верующими людьми, читать духовную литературу, слушать «Христианский канал». Постепенно из кусочков мозаики складывалась картина жизни, какая она есть на самом деле, жизни, наполненной смыслом. И все равно я продолжала упрямиться. Теперь мое отрицание касалось церкви. Да, я верю, но зачем еще и церковь? Тем более православная, где все слишком напыщенно и непонятно. Вот у католиков служба ведется на русском языке, и сидеть во время нее можно, и лица прихожан не такие пасмурные, как в православных храмах. Я побывала на службе у католиков, и мне там очень понравилось, но в моем сердце ничто не откликнулось. А когда в следующие выходные — это было Прощеное воскресенье — я все же переступила порог православного храма, то почувствовала, что я дома. Как будто я пришла домой, где уютно, солнечно и спокойно. Это было еще одно чудо. Стоять два часа было не тяжело, радость переполняла сердце. Эта радость не покидала меня весь период поста. Я думала, что теперь так будет всегда. Но это был аванс, данный Богом. Опять начались сомнения, как грибы росли новые вопросы. На этом новом этапе мне помогли курсы оглашения.
При переходе на второй этап я спросила у себя: «А действительно ли ты хочешь быть христианкой? С любовью к людям у тебя неважно, ты тщеславна и эгоистична, тебе больно расставаться с плотскими радостями… Может быть, ничего не получится? Так стоит ли стараться?» Но я ответила: «Да, стоит». Возврата к прежней бессмысленности не может быть. И вспомнились слова, услышанные во время оглашения: «Христианин, как неваляшка: упал, поднялся...». Я постоянно спотыкаюсь и падаю, но ведь теперь я знаю, куда идти, когда поднимусь снова.
Раньше в нашем храме для меня самыми родными были лица моих друзей из амбулаторной программы, которые, как и я, пришли вслед за нашим учителем в этот приход. Теперь я вижу там много знакомых лиц из общины о. Георгия и радуюсь, что нас, таких разных, привел сюда Господь, чтобы мы вместе молились.
У меня нет таких слов, чтобы передать благодарность Господу. В ответ на боль, которую я Ему причиняла долгие годы, Он подарил мне трезвость, веру, замечательных людей, интерес к жизни, истинную радость общения — новую жизнь.
О.Х.
Свидетельство
«И вспомнила я свой путь к любви…»
Посвящается священнику Георгию Кочеткову
Идет необычный урок у семилеток во втором классе одной из школ Москвы. Мальчики выбрали самую добрую девочку из своего класса, а девочки — самого доброго мальчика. Посадили их перед классом, и каждый рисовал эту пару. Работа заворожила всех еще и тем, что надо было в рисунке показать их доброту и свое отношение к этим ребятам. И хотя на уроке разрешается вставать, подходить к другим ребятам, стоит тишина.
Только два мальчика, Радик и Костя, зачастили подходить к нашим добрым избранникам. Прислушалась — уловила повторяемое Радиком слово «любовники». Попросила у Кости посмотреть его рисунок, который он с нескрываемым удовольствием показывал тем, кого рисовали. Не стесняясь, с готовностью показал его и мне. На его листочке изображен голый мальчик, причем художник Костя зафиксировал свое особое внимание на половом органе…
Поразили не только поступки этих двоих ребят, но и двусмысленные улыбочки других детей при слове «любовь».
И это семилетние дети! Как же мы смогли опошлить, исковеркать, унизить святое слово ЛЮБОВЬ, с которым пришел сам Господь к нам на Землю!
На этом уроке все благополучно дорисовали, беседовали с каждым по его рисунку. Работы же этих двух мальчиков пока остались без внимания, ведь моя задача не огорчать детей, а найти пути к их сердцу и разуму, чтобы каждый их шаг на ступеньку познания был радостным.
К следующему уроку долго и тщательно готовилась. И назвала его «О Любви».
И вспомнила я свой путь к Любви. Он начался у меня с пятидесяти лет.
В 90-ые годы я посещала огласительные курсы священника Георгия Кочеткова. И так пахнуло студенчеством: пропускала занятия, опаздывала. Однажды звонок домой. На другом конце провода — наш катехизатор, молодой паренек, который на этот раз строго выговаривает проштрафившейся старушке, кандидату педагогических наук, тогда еще старшему научному работнику Академии педагогических наук. И соответственно, на этом конце телефонного провода — беззаботная смешливость, несерьезная реакция: мол, говори, говори, «не учи ученого». А в трубку — извинения, извинения, заверения в быстром исправлении…
Лишь спустя некоторое время приходит понимание, насколько важны каждые встречи, каждые лекции, ведь мы так мало тогда знали о христианской культуре. Да и о себе. Ведь именно на одной из таких встреч в группе оглашения наш староста Сергей Т. сказал слова, которые врезались в мое сердце и стали поворотными в моей судьбе: «Ты не любишь людей».
Страшно услышать такие слова! Сначала внутренний протест — не может быть! Если бы я не любила людей, меня бы тоже не любили. А меня всю жизнь окружали любящие люди — и родные, и учителя, и подруги, и коллеги. Перебираю все в памяти, размышляю. Может быть, меня просто окружали люди, способные любить? А может быть, можно любить не только взаимно, но и за какие-то другие качества, например, доброту, внимание к людям, открытость, простоту, наконец?
Одним словом, стала наблюдать за собой. Постепенно пришло понимание, насколько глубоко прав Сергей.
С этого прозрения начался мой и горький и бесконечно радостный бесценный путь — путь к Любви.
После того, как я созрела в понимании себя, я в нетерпении побежала на исповедь в ближайшую от дома церковь. Священник только развел руками и коротко сказал: «Любовь — это от Бога».
Опять загадка — что значат эти слова? И я вспомнила слова Господа, которые часто повторял нам отец Георгий. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят
(Мф 7: 8).
Настойчиво, терпеливо, с Верой, Надеждой каждый день молю Бога открыть мое сердце, дать мне очистительные слезы.
Как это я сейчас понимаю, в первый раз я почувствовала участие Бога в моей жизни в день, когда наша огласительная группа в полном составе после вечерни приносила публичное покаяние1. Разрешалось тихо проговаривать или молча исповедоваться. Все тихо говорили. А я слышала каждое слово, произносимое моими новыми знакомыми вслух, сама думала, что все мои грехи уже раскрыты, а мне… Вот и моя очередь. У меня ни одной мысли, стала нервничать и вдруг заговорила о своих родных, уже умерших: бабушке, тетках, дядьках, которые очень хорошо относились ко мне, а я — невнимательная, черствая, жестокосердная: об их днях рождения не помнила, в больницах почти не навещала… И полились слова и слезы, которых давно не было. А на душе становилось все легче и легче.
Запомнилось Прощеное воскресенье в храме у отца Георгия, когда ты просишь прощения не просто у всех, а отдельно у каждого человека, и все постепенно выстраиваются в змеевидную очередь, вся церковь.
Сколько слез я пролила, пока встала последней в этом ряду! А дальше идут один за другим знакомые и совсем незнакомые. Замечаю — какие все прекрасные лица! Вот проходят женщины, молодые мамы, с которыми я познакомилась при организации православной гимназии. Тогда еще я обратила внимание на их истощенные лица, остренькие носики… Какие неинтересные, бедные. Подходят они ближе — и я вижу их подлинные лица. «Красавицы! Как ангелы! Неужели и вы грешите?» — невольно выплеснула я на них.
После службы встретила в метро привычно там стоящую нищенку. «Сестра, прости!» — поцелуи, объятия. Она поражена, а я еще больше. Господи! Какое блаженство! Вокруг такие красивые лица! Как их хочется любить!
В это же лето пробиралась я на автобусе от Твери в свою деревню. Как всегда, автобус забит народом до отказа, да еще в качестве попутчиков попалась пьяная компания. Всю дорогу слышались громкие голоса пьяных и матерные слова. Где-то к концу остался один из них. Но особенно противный. Он, хоть и в одиночестве, продолжал брань на весь автобус недовольным хриплым голосом. Он нашел объект для излияния своих далеко не прекрасных чувств. Это была совсем юная девушка, которая то краснела, то бледнела, когда он наклонялся к ней со своей беседой. Мне пришлось нарушить свое жизненное правило никогда не вмешиваться в транспортные скандалы. И я со своей сумкой на колесиках стала пробираться от первой двери автобуса к его концу. Пока шла, перебирала слова, которые заклеймили бы этого надоевшего всем человека в нечеловеческом облике.
Когда я подошла к нему близко, я еще успела разглядеть его толстое потное лицо со слюнявыми губами, с рассеянным взглядом стеклянных глаз. Я открыла рот, начала что-то говорить, к своему великому изумлению, не то, что заготовила. И вообще, говорила будто не я, я больше слушала. А речь была такой: «Мужчина! Вы такой красивый!» (в этот момент была пауза, в процессе которой названный мужчина остановил свою речь, вытаращил на меня глаза и никак не мог решить — насмешка это или нет, а я ожидала рукоприкладства с его стороны). Между тем продолжала: «В нашей стороне родился великий певец, красавец-мужчина Сергей Яковлевич Лемешев, которого женщины обожали до его смерти в очень преклонном возрасте. И все здесь такие красивые».
На этом моя речь закончилась, а человек этот сразу протрезвел. Он затих и во время продолжающегося нашего рейса то и дело украдкой рассматривал меня. Но вот освободилось место около него. Он одной рукой держал место, другой — женщину, ближе меня стоявшую к этому месту, и сказал мне: «Сядьте, пожалуйста, вы». Мне через остановку надо было выходить, но не желая его огорчить, я села возле него.
Через несколько минут я заторопилась к выходу. Он же подошел ко мне у самой двери автобуса, взял мою руку и поцеловал.
Я не помню, как я вышла из автобуса, кто меня окружал, какая, наконец, погода была на улице. Какие-то благостные чувства овладели мною. Где-то валялась моя сумка, кто-то поздоровался со мной (я это вспомнила лишь некоторое время спустя), а я стояла, как завороженная, смотрела вслед уходящему автобусу до тех пор, пока он не скрылся из глаз. Я всем своим существом ощущала яркий, теплый свет, исходящий от него, а на душе было непередаваемое блаженство.
Не знаю, сколько времени я так стояла, но когда опомнилась, слезы давно умыли меня, а я читала молитву Царю Небесному, Утешителю…
Пошла домой и на ходу беседовала с Богом. Я благодарила Его за то, что Он услышал меня и показал, что такое Любовь, как можно согреть только ласковым словом даже бывшего неприятным тебе человека и проявить Христову Любовь.
Именно здесь я особенно остро почувствовала благодать Божью, которая сделала в моей душе настоящий переворот.
Так шаг за шагом с помощью Бога я закреплялась в любви. И видимо, настал день, когда я ее по-настоящему должна была кому-то транслировать, кому-то передать свой опыт общения с Богом.
И день этот был первое сентября. Привела меня любовь в школу. К этому времени моя профессиональная деятельность окончилась, я на пенсии, с удовольствием копаюсь на грядках… Первого сентября повела внучку в школу. Возвращаюсь и вижу поток малышей, спешащих с мамами, бабушками, в одиночку в свои классы. Как озабочены, нерадостны лица их! А ведь им там быть с 8–30 утра до четырех (школа полного дня). Почти вся жизнь — в школе. Смотрю издалека, как перебегают они строем дорогу: ножки тоненькие, курточки, небрежно набросанные на плечи, нередко и «вверх ногами». Жалость и любовь к этим ребятишкам пронзили мое сердце.
В разговоре с администрацией сказала все, как есть, что иду любить детей, сделать их жизнь более разумной, красивой. Будем познавать себя и учиться жить по христианским заповедям, знакомиться с христианской этикой.
На первом своем педагогическом совете школы познакомила со своим планом работы с детьми (конечно, это не тот пресловутый план, о котором говорят в школе, скорее некий проект). А когда уходила, раздался чей-то голос: «Знать, Бог послал Вас к нам в школу».
А я вот уже четвертый год вижу, чувствую, что именно так и есть. И Божья благодать постоянно идет и к моим любимым детишкам и ко мне самой.
События, о которых я рассказала, происходили не одновременно — постепенно нанизываясь на память, всплывая во времена моих бесед с Богом, во время молитв и размышлений. Все это дает обильный материал для уроков Любви в школе. Нельзя сказать, что все эти эпизоды я пересказываю детям. Далеко не так. Но они дают мне возможность строить уроки в каждом классе соответственно тем детям, которые здесь в данный момент присутствуют. Дома такие уроки не выстроишь. Часто кажется, что и темы рисунков, и беседы возникают спонтанно. Но мне известно, что это Дух Святой опекает нашу с ребятами Любовь. Какие случаи они рассказывают из своей жизни!
Вот Тимур из 4 класса: «Перед уходом в школу я стал свидетелем ссоры родителей. Папа, уходя на работу, сказал, что больше не будет терпеть и уйдет от мамы. Я еле отучился в школе, взял собаку и пошел в овраг. Гуляя, я заметил самые последние, наверное, ромашки. Букет из них поставил на кухне, прибрался. Пришла усталая, расстроенная мама. Когда все это увидела, обняла меня, и так мы сидели, ожидая папу. Папа тоже присоединился к нам. Обнял и сказал: «Давайте не ссориться больше, ведь мы так любим друг друга»».
А Аня (тоже 4 класс) рассказала о себе, как она, катаясь на ледяной горке, пожалела свою доску. Увидев, что на ней спускается с горы какой-то незнакомый ей малыш, она побежала за ним с криком: «Мальчик! Отдай картонку. Это моя!» Но когда мальчик оглянулся на нее, улыбаясь ей, она была поражена его ангельским личиком и подумала про себя: «Какая я злая и жадная!» И в тот же миг продолжила: «Мальчик, бери картонку, катайся!»
Эти и подобные им рассказы постоянно заключались словами о том, что тем, кто сделал что-то хорошее, или в себе преодолел плохое, всем было радостно на душе.
Когда подводили итоги года, вспоминали все, что запало в память об уроках. Самый интересный урок оказался урок о Любви. Во время воспоминаний об этом один мальчик протянул мне свой листочек с рисунком. Там был изображен на Кресте распятый Господь наш, и Его слова были написаны очень ярко: «Господи! Прости их: не ведают, что творят».
А это ведь проявление высшей Любви!
Господи! Храни этих детей и всех наших детей! Посылай нам всем Свою благодать! Да поможет нам Бог!
Л.Р.
