Слово на литургии в храме Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках 20 января 1996 г.
Дорогие братья и сестры!
О. Георгий благословил меня сказать вам несколько слов в связи с евангельским чтением. Вы только что слышали повествование евангелиста Матфея об искушении Господа Иисуса Христа. Я не стану пересказывать этот евангельский отрывок, вы его хорошо помните, но я хочу сказать, что эти три искушения являются вечными искушениями в истории человечества, в истории людей, в истории жизни каждого из нас.
Первое искушение — помните? — когда Иисус взалкал после поста и искуситель хотел воспользоваться этим. Это было искушение хлебами, т. е. искушение средствами к жизни, достатком и всем тем, что связано с материальной частью человеческого существования, с благосостоянием. Господь сказал искусителю: Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих
В истории человечества, в истории христианской церкви, в жизни каждого из нас очень часто происходило и происходит смешивание этих двух различных понятий. На протяжении всей истории человечества, особенно истории христианской церкви, и в нашей грешной жизни, жизни каждого из нас, очень часто приходится сталкиваться с искушениями перепутать, смешать эти понятия необходимости хлебов и того, что не хлебом единым должен жить человек, а словом Божьим.
И очень часто — так было и в истории христианской церкви, и в нынешней нашей жизни — мы впадаем в искушения. Многие из нас, люди благочестивые, особенно подчеркивают, что в основу жизни человека должно полагаться слово Божье и Бог, что главное — это духовная жизнь, а материальная жизнь второстепенна, она даже не достойна такого пристального внимания.
Это большое искушение, дорогие братья и сестры. Действительно, смысл жизни, смысл существования человека, каждого из нас, заключается в духовном начале, в совершенстве духовной жизни, в приближении человека к Богу, и к слову Божьему. Это основа, это то, ради чего существует мир, и человечество, и история человечества. Это верно. Но мы все знаем, что без материальной части, без хлебов прожить невозможно. Христос постился и, естественно, взалкал, как голодный человек. И мы очень часто используем Его ответ искусителю: Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом Божьим
Но мы часто говорим это применительно к другим людям. А ведь это адресовано нам! Каждому из нас! Каждый человек не хлебом должен жить, а словом Божьим. И это человек должен говорить сам себе, он должен знать, что это относится в первую очередь к нему лично. Каждый из нас не должен жить ради хлеба, но ради слова Божьего и ради Бога. Да! Но я не имею права сказать это человеку, который голоден, который нуждается! Это величайших грех и соблазн, если я перенесу это на другого. Брат мой голоден, сестра моя нуждается, а я проповедую своему брату и сестре, что не хлебом единым они должны жить, что они должны жить словом Божьим. Это будет величайшим грехом, братья и сестры!
Помните евангельское повествование о чудесном накормлении людей хлебами? Шли с Христом народы, приближался вечер, люди проголодались. Тогда апостолы сказали Иисусу: Отпусти народ, люди голодны
А место было пустынное. И где они могут что-то купить? Нигде. Тогда Христос сказал ученикам Своим: Вы дайте им есть
Ясное дело, что ученики не могли этого сделать. Мог это сделать только Христос — чудесным образом, умножением хлебов.
Дорогие братья и сестры! Вот христианская церковь существует уже второе тысячелетие. Мы с вами проповедуем Христа, но ясно, что мы не можем произвести чудесного умножения хлебов и накормить голодных. Но ведь на протяжении всей истории христианской церкви звучит заповедь Христа: «Вы дайте им хлеба». И эту заповедь мы лишь тихонько повторяем. В жизни же христианской церкви, надо сказать правду, не особенно-то исполнялась эта Его заповедь. Это отдельный разговор о том, как христианская церковь пыталась выходить из такой ситуации. Не удобно ведь сказать, что это, мол, трудно выполнимо и т. д., что не надо исполнять эту заповедь. Как не надо! Вы дайте…
И тогда создали такой эрзац, замену этим словам — личную благотворительность. Я иду — вижу нищего. Я дам ему немного. Это хорошо. И эта наша личная благотворительность — проявление человеческой жалости, движение доброго сердца, это святое чувство, это святое действие. Но это не решение проблемы «вы дайте им». Это скорее моральное удовлетворение для нас самих: я помог, я накормил бедного, несчастного, я дал столько-то рублей, я чувствую, что я даже не плохой человек. Да, но я чувствую, что я и грешен очень, во многом грешен, но я ведь дал, я ведь помог, это как бы взамен моих грехов…
А между тем, первые христиане, первые христианские общины иначе решали этот вопрос. Вот, говорят, что первая христианская община была, простите, коммунистической общиной. Но все зависит от того, как мы понимаем это слово. Это слово можно употребить в самом ужасном смысле, когда человек угнетает силой власти, когда невинных людей отправляют в ссылки, когда система легко лишает человека свободы. И мы заплатили за эту систему гибелью более 120 миллионов человек. Вот какова была цена. И эта система ведь тоже называлась коммунистической. Но она была как раз воплощением самого отрицательного, что только можно вложить в это слово. А так называемый первохристианский коммунизм — это было совершенно другое. Да, было общее имущество, но оно же не насильно становилось общим, это все делалось добровольно. Устройство общины было таким, что каждый, кто болел, кто не мог работать — ребенок, старец, инвалид, — знал, что община его не оставит, будет иметь попечение о нем. Вот просфоры, которые мы теперь приносим, поминальные просфоры — откуда пришло это слово? Просфора — это приношение. В древнехристианской общине каждый нес добровольно свою просфору, свою часть в общую, так сказать, кассу. Это было общее достояние, и из этого общего община содержала всех тех, кто по каким-либо причинам не мог работать. Но тот, кто мог работать, тот обязан был работать. Не работавший — да не ест. Вот какой была древнехристианская община.
Потом это постепенно исчезло, и появилась личная благотворительность. Что ж, личная благотворительность хороша, но это не решение вопроса. В христианской церкви надо думать об этом очень серьезно. И если Церковь — действительно все мы, христиане, верующие во Христа, то нам надо пытаться создавать такое общество. Церковь не занимается политикой, но мы должны содействовать созданию такого общества, где социальные вопросы решались бы всеми членами этого общества, хотя и личная благотворительность могла бы иметь место. Вот что означает искушение хлебами.
Второе искушение — это искушение чудом. Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: "ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею
Господь же сказал: Не искушай Господа Бога твоего
Дорогие братья и сестры! Это звучит и сейчас, и во все времена, для всех людей, для всех христиан, особенно это звучит сейчас. Не искушай Господа Бога твоего
Для человека естественной, может быть, даже врожденной является жажда чего-то чудесного, чего-то сенсационного, чего-то необычного. И эта жажда всегда, во все времена, особенно сейчас, приводит к созданию множества всевозможных сказаний, легенд, измышлений о всякого рода чудесах, видениях, откровениях. Этим, к сожалению, пользуются отъявленные, простите, негодяи с тем, чтобы выдавать себя за что-то особое. Вот, смотрите, сколько у нас сейчас появилось пророков, новых христов и всего другого. И люди, несчастные люди, идут за ними. Почему? Потому что была страшная болезнь бездуховности, потому что люди испытывали жажду духовности, потому что трудно человеку жить без какой-то духовной жизни. Пытались заменить христианство коммунистической, атеистической идеологией. Но это сухая идеология. Можно ее заучить, зазубрить, но душу она не греет. А человек хочет как-то согреть свою душу. И вот когда все это рухнуло, на нас обрушилась вот эта жажда чего-то необычного, чего-то чудесного, сверхъестественного. И этим пользуются сейчас всякие проходимцы. Несчастный народ идет за ними, а наша интеллигенция, наше телевидение, наша пресса это проповедуют. Это позор, ни чем не оправдываемый позор для нашего общества, культурного общества XX века. Включишь телевизор и — просто стыдно смотреть. Идет неприкрытая пропаганда астрологии, всяких чудес, чудесных каких-то заговоров и так далее, как будто бы это серьезная вещь.
А кроме того, дорогие братья и сестры, ведь среди верующих еще очень много искренне заблуждающихся людей, есть и психически нездоровые люди. Жажда веры доводит их до того, что они начинают думать, что имеют бесчисленные откровения, рассказывают, что Божья Матерь явилась им или святители. И некоторые из них искренне, может быть, в это верят. А это плод их больной психики. Вот, дорогие братья и сестры, церковь обязана сейчас призвать людей к духовной трезвенности, к борьбе с этой духовной прелестью. Не искушай Господа Бога твоего
И наконец, искушение властью. Здесь я много говорить не буду, потому что мы все чувствуем это, мы живем в то время, когда это происходит на наших глазах. И во все времена это было — искушение властью. На наших глазах развивается сейчас этот процесс, страшный процесс искушения властью. Это искушение властью привело к тому, что вчерашний коммунист, в чьих руках была власть, член ЦК или чуть ли не член Политбюро, генерал КГБ или кто-то еще стал сегодня очень верующим человеком, очень церковным, и говорит о святой Руси ради этой же самой власти. Он стремился быть членом той правящей элиты, а когда все поменялось, он жаждет стать членом нынешней, как он думает, правящей элиты. Искушение властью — это язва, которая разъедает наше общество. Но мы не должны, дорогие братья и сестры, только обличать других. Мы — христиане. Посмотрим не нашу жизнь. Посмотрим на нашу церковь. На протяжении всей истории церкви, веками и в наше время, церковь преследовали, а уж когда церковь обрела свободу, она всегда подвергалась искушению властью, старалась стать государственной церковью с тем, чтобы потом проявлять власть в отношении других.
После революции наступило страшное время преследований, время страданий, время исповедников, время мучеников. О нашей церкви говорили тогда, что она в молчании… Да, церковь молчала, была в молчании, потому что рот был зажат. А это была Церковь исповедников и мучеников. И в каком количестве мучеников! Что сейчас происходит с канонизацией их? Ну еще 10, ну еще 15, может, еще 20 — а ведь это только отдельные личности. Тысячи, десятки тысяч, если не миллионы погибли за веру в то время. Они что — не святые? Они что — не мученики? Если митрополит, если епископ погиб за веру, то он мученик, то он святой, а тот несчастный священник, несчастный монах, монашка, несчастный крестьянин-колхозник, а их были миллионы, тех, которые погибли за веру, разве они не мученики, не исповедники? Они и еще более мученики и исповедники, чем профессиональный священник или профессиональный исповедник Христа, такой как епископ, или митрополит, или любой другой, такой как, допустим, я.
Наша Церковь прошла страшное время. Посмотрите, не успели мы выйти из этого времени, как теперь надо возобновлял все разрушенные церкви, все монастыри, семинарии, налаживать нашу литургическую, богослужебную жизнь, пастырское попечение народа. Святая, великая задача! На это уходят все наши силы, и должны уходить. Но смотрите, одновременно с этим растет и искушение властью. И находятся силы, которые толкают церковь вот в этом направлении. Находятся политические силы, которые пытаются использовать церковь для своих целей. И в византийское время, и во времена московского княжества, и во времена императорской России, и даже в советское время, преследуя и уничтожая церковь, ее одновременно пытались использовать для политических целей. И сейчас наши государственные силы пытаются это делать. Так что искушение властью — это страшное искушение.
Будем молиться, дорогие братья и сестры, чтобы Господь помог нам избежать этих ошибок, чтобы, при искушении хлебами, мы смогли выдвинуть слово Божие вместо хлебов, чтобы Господь помог нам справиться и с этим страшным наплывом мракобесия, суеверий. Не искушай Господа Бога твоего
Будем молиться, чтобы Господь помог Церкви и всем нам выйти из этого искушения властью, выйти на дорогу к Богу, к строительству действительно христианского общества, чтобы Господь избавил нас от искусителя.
Аминь.
